SILVER CHINS

Шиншилловая ферма

Новоселы Памира В. Размахнин "Юный Натуралист" 1971-02

Статья в журнале "Юный Натуралист" 1971-02

В. РАЗМАХНИН, кандидат биологических наук.

НОВОСЕЛЫ ПАМИРА

Взвалив на плечи ящики и фотоаппаратуру, мы медленно начинаем подъем к крупнокаменистой россыпи, темнеющей на правой стороне ущелья. На вершинах хребтов ярко сверкают в лучах восходящего солнца снега. Розовые облака оживляют угрюмый пейзаж.

По обледенелым камням осторожно пересекаем неширокую, но бурную речушку. Узкая полоска невысокой зеленой травки по берегам обледенела и искрится на солнце драгоценными камнями. Сразу же за речкой, повторяя все ее движения, повернули в сторону и, обогнув огромный камень, стали карабкаться по крутому склону. Пронизывающий холод забирается под куртку, и кажется странным, что сейчас август и где-то люди изнемогают от жары.

Каждый шаг дается с трудом, не хватает воздуха, сердце бьется гулко, стучит в висках. Чем выше мы забираемся, тем безрадостнее становится картина. Кругом длинные осыпи нагроможденных камней. Делаем привал и, съежившись от холода, стараемся отдышаться. В ящиках кто-то шевелится, слышатся писк и возня. Михаил Павлович, начальник экспедиции, внимательно осматривает один из ящиков. В нем, разделенные перегородками, сидят четыре чем-то напоминающих молодых крольчат зверька. Испуганные, они жмутся к полу, затем, осмелев, встают на задние лапки и, поводя длинными усами, осматриваются. Серебристо-серый мех, большие черные глаза придают зверькам особую прелесть. Это шиншиллы — южноамериканские грызуны.

Еще в конце прошлого века они были широко распространены в высокогорных областях Южных Кордильер. Ценный мех этих зверьков, из которого индейцы шили себе теплую одежду и одеяла, а из нежного пуха вязали шали и делали ценные ткани, привлек внимание белых поселенцев Южноамериканского материка.

В короткий срок шиншилла была почти полностью истреблена и сейчас находится под охраной. Но зверьков пока мало. И шиншиллу стали разводить в клетках сначала в Северной Америке, а позднее в Западной Европе, Африке, Австралии.

Несколько лет назад в туманный декабрьский день в Шереметьевском аэропорту Москвы совершил посадку серебристый лайнер ТУ-104 с необычным грузом на борту. В нашу страну из Америки впервые доставили 200 забавных пушистых зверьков, бабушек и дедушек обитателей наших ящиков. Ученые размножили их. Когда зверьков стало восемьсот, решили часть шиншилл выпустить в самом высокогорном районе страны — на Памире. Небольшую партию зверьков выпустили в ущельях Западного Памира на высоте 1200—2000 метров над уровнем моря. Но уже первые наблюдения показали, что шиншилле недостаточна эта высота. Зверьки на следующий же день стали -пробираться выше, пока не достигли вечных снегов. Кроме того, в ущельях Западного Памира было много хищников — каменной куницы, и гюрзы, и это вызывало опасение за судьбу переселенцев. Ученые решили изучить пустынные районы Восточного Памира. Высокогорье, сухость климата, отсутствие хищников, способных повредить шиншилле, — все это вселяло уверенность, что зверьки здесь хорошо приживутся.

 

Так наша небольшая экспедиция оказалась в центральной части Восточного Памира. Позади остались живописный перевал Чигирчик и покрытая изумрудом зелени Алайская долина, перевал Кызыл-Арт с ярко-красными скалами и безжизненная высокогорная долина смерчей Маркан-Су, самый высокий перевал в стране Ак-Байтал и красивое соленое озеро Каракуль.

Приютила нас избушка памирских биологов, построенная на высоте 4500 метров над уровнем моря в узкой долине с оживленно журчащей речкой.

Вокруг избушки росли пушистые, одетые в белую шубку эдельвейсы. В центре каждого цветка — бархатная желтая пуговка, окруженная пятью плотными цвета старого серебра лепестками. Добыть эдельвейс считается верхом мужества. Альпинисты издревле охотятся за ним. А нам приходилось обходить полянку с эдельвейсами, чтобы не помять эти сказочные цветы.

На Памире я впервые почувствовал, что такое высота. Сделаешь резкое движение, засмеешься, а потом долго восстанавливаешь дыхание. Здесь нужно все время превозмогать усталость. Недаром в этих горах когда-то возникла легенда о духах, которые закрывают путнику рот паутиной и сидят на его ногах.

Весь день мы отдыхаем в избушке, приводим в порядок снаряжение, кормим шиншилл. Зверьки хорошо перенесли длительную дорогу и выглядят куда веселее своих проводников. Завтра мы совершим последний переход и выпустим зверьков на волю.

Снова в пути. Слегка заметная тропка, проложенная козерогами, немного облегчает путь. Но иногда она выводит к отвесным скалам, преодолеть которые могут лишь эти непревзойденные скалолазы. Приходится возвращаться, искать окольную дорогу. Среди камней, покрытых причудливыми рисунками лишайников, кое-где разбросаны кустики терескена, лишь слегка приподняли свои головки над землею крупки, остролодочники, ковыльки. Бедна растительность, да и откуда ей быть богатой, если днем температура доходит до тридцати градусов тепла, а ночью на землю ложатся заморозки, если воздух так сух, что редкие капли дождя высыхают, не успевая долететь до земли, а выпавший снег испаряется не тая. Однако нашей шиншилле кормов здесь предостаточно. В сутки ей надо всего 20— 30 граммов пищи: стебельков, листьев, семян, корешков или луковиц засухоустойчивых растений. Жажду же зверьки утоляют влагой из листьев высокогорных растений -— суккулентов и росы.

Окончательно выбившись из сил, мы наконец добираемся до россыпи. Миллионы камней различных размеров образовали застывшую каменную реку, языком спускающуюся с хребта. Высота 4800 метров над уровнем моря.

Михаил Павлович обследует россыпь, заглядывает в темные таинственные расщелины, пустоты. В скрытых от глаз лабиринтах темно, температура держится там постоянная. Распаковываем ящики. Большинство зверьков сразу же покидают их и принимаются обследовать каменную реку. Некоторые все еще сидят в ящиках, и только наше вмешательство заставляет зверьков покинуть ставшее для них привычным убежище. Шиншиллы деловито снуют среди камней, иногда выскакивают на камень, осматриваются и тут же исчезают в россыпи. Слышится писк дерущихся, не поделивших приглянувшееся укрытие. Некоторые из зверюшек обнюхивают растения, подгрызают их и, усевшись на задние лапки, едят.

Прошел час, шиншиллы успокоились и затихли. Солнце поднималось все выше, становилось жарко. Это и прервало бурную деятельность шиншиллы — ведь зверек ведет ночной образ жизни.

Мы прождали еще час, но шиншиллы исчезли, будто растворились. Ничто не выдавало присутствия новоселов этого сурового и мрачного края.

Спуск к избушке занял немного времени. Ноги сами несут вниз. Заметив нас, засвистели на разные голоса сурки. Толстые и важные отцы семейств, загнав в норы шаловливых сурчат, зорко следят за каждым нашим движением и скрываются в норах, когда до нас остаются считанные метры.

Пропустив редких в этих местах двуногих существ, они вновь выходят из нор, коротким свистом сообщают, что опасность миновала. Тут же выскакивают сурчата во главе с заботливой мамашей.

Передохнув в избушке до вечера, мы вновь забираемся на россыпь и готовимся терпеливо ожидать появления наших новоселов.

Как только солнце скрылось за ближайшим хребтом, в ущелье вполз сумрак, стало холодно. Ожидать пришлось недолго. Справа от меня на плоский камень выскочил зверек и замер. Осторожно навожу на него бинокль. Это большеухая пищуха, далекий родственник шиншиллы, живущий с незапамятных времен на памирских высотах. Своим образом жизни она напоминает шиншиллу, но в отличие от южноамериканской гостьи обладает ничего не стоящей шкуркой. Тревожно цыкнув, пищуха исчезает среди камней. Мелькнула спинка шиншиллы. Обманутый тишиной зверек бесшумно, резкими короткими скачками запрыгал по каменным плитам к краю россыпи, остановился у кустика какой-то травки и стал медленно жевать.

Ночь вступает в свои права — бинокль уже бессилен. Осторожно взяв карманный фонарик, направляю яркий луч света на зверька. Серая окраска шиншиллы полностью сливается с окружающим фоном крупнокаменистой россыпи, и только блеск глаз выдает ее присутствие. Зверек не боится света. Но стоит сделать неосторожное движение, как шиншилла исчезает.

Скачущие по камням лучи фонарей товарищей говорят о том, что и они видят выбравшихся из подземелий зверьков. Часа два бодрствуют шиншиллы, а затем показываются все реже и реже и наконец совсем исчезают. 

Долго тянется эта холодная памирская ночь. Полушубок плохо спасает от холода, и зубы непроизвольно выбивают дробь. Шиншиллам лучше — и ветра там у них не было, да и шубки у зверьков потеплее наших. У шиншилл на каждом квадратном сантиметре шкурки свыше двадцати пяти тысяч мягких волосков. Попробуй замерзни в ней! Хочется спать, но нужно дождаться утра и отметить время появления зверьков в утренние часы, чтобы и остальные ночи не проводить на холодных каменных плитах. Мысли вновь и вновь возвращаются к шиншиллам. Живут они парами и приносят два-три раза в год по одному-два детеныша. Щенки родятся вполне развитыми и опушенными, зрячими и с прорезавшимися зубами. Едва обсохнув, они хорошо бегают и прыгают, а через несколько дней начинают есть растения. Эти таинственные зверьки не роют себе нор, не благоустраивают гнезда, не запасают кормов.

Все это наводит на мысль, что шиншилла не придерживается какого-то определенного места, а постоянно перемещается в поисках лучших убежищ и кормов.

Понравится ли шиншилле выбранная нами россыпь? А если нет? Где ее искать на будущий год? Таких россыпей, как наша, здесь десятки. Разве найдешь ее в этом каменном хаосе. Потребуется, вероятно, не один год, пока шиншилла расплодится настолько, что не заметить ее присутствия будет нельзя.

Приближается рассвет, а с ним и конец нашего трудного дежурства. Шиншиллы появляются вновь, когда лучи невидимого пока еще солнца освещают облака и вечные снега на вершинах хребтов. Сгоняя остатки сна, молниями носятся они среди камней. Неподвижные фигуры окоченевших наблюдателей, казалось, их нисколько не тревожат. В трех метрах от меня одна из шиншилл стала купаться в песке. Довольная принятой «ванной», она встряхнулась несколько раз, и мех ее стал пышным и ровным, как головка одуванчика. Набегавшись и насытившись, шиншиллы с первыми лучами солнца снова уходят в свои подземелья.

Быстро проходят дни, заполненные предрассветными и вечерними наблюдениями за новоселами. С каждым днем зверьки все более дичают, становятся осторожнее. Кажется, зверюшки не догадываются, лазая по скалам «Крыши мира», что вокруг них неродные пейзажи их предков.       Фото автора

Нам пора возвращаться в Москву. Прощай, суровый, красивый край, прощай, пушистая жемчужина Кордильер. Надеемся, что на могучих хребтах советского Памира ты обретешь свою новую родину.

 

                                           

© 2008-2021. SilverChins. Развитие шиншиловодства в России. 

Все материалы, опубликованные на сайте в любом виде, являются объектами авторского и имущественного права. 

Любое их использование должно быть согласовано с администрацией сайта.